[float=left][/float]
vanagloria [boastfulness]
им наён, 19
#сцена, #автографы, #фанбои, #фотокамеры, #косметика, #салоны красоты, #милые вещи, #розовые простыни, #шампанское, #мягкие игрушки, #вишневая жвачка
у наён концерты по субботам и своя группа, где она в центре внимания. на её губах вишневая помада, её дизайнерские блузки пахнут дорогими духами от dior. наён привыкла жить в роскоши. чтобы лучшие туфли, лучшая школа, лучшие парни. с самого детства у неё было всё и даже больше. наён знает, что неотразима. в ней всё кричит об этом. у наён тысячи сообщений на фейсбуке и бесчисленное количество подписчиков в инстаграме. её каверы собирают миллионы просмотров, а влоги пользуются немыслимой популярностью. у наён зависимость от чужого внимания. и она пожирает её целиком.

[float=right][/float]acedia [apathy]
чон суджон, 24
#обязанности, #хорошие оценки, #большая библиотека, #белые рубашки, #аккуратный почерк, #отцовская компания, #юридический факультет, #холодный взгляду суджон выглаженные простыни и ежедневник на столе. у неё сдержанная улыбка, строгие родители и юбки ниже колена, подобранные матерью. она пьет только вино и ест исключительно диетические продукты. суджон хорошая девочка с портфелем от burberry за спиной. она отличная дочь, но безобразный руководитель. вся её жизнь - уже написанная родителями книга. у суджон дух свободы где-то внутри и желание сбежать куда-нибудь подальше. лишь бы родители не достали, лишь бы прекратили сравнивать с другими. суджон планирует свой побег, когда в расписании находится время. и она сбежит. когда-нибудь. куда-нибудь.

ivy levan – biscuit
• • • • • • • • • • • • • • • • • • • •

с самого детства в ней всего и всегда было немного слишком. слишком активная. слишком шумная. слишком вспыльчивая. слишком преданная. слишком принципиальная. всегда в чем-то переизбыток. слишком. слишком. слишком. если исписать этим одним единственным словом целый блокнот, то это будет одним из самых лучших и точных описаний той самой девушки, что до безумия обожает голубой цвет, яркие вещи, стойкие сладкие духи и холодный зеленый чай. у нее в квартире минимум мебели и максимум книг. если кто-то и умеет хранить секреты, унося их с собой в могилу, то это именно она. сколько ей лет? была ли она когда-нибудь замужем? на такие вопросы отвечать нет никакого желания. слишком скучно. она не любит запах сигаретного дыма, живые цветы и юбку-карандаш. ей хочется сбежать в горы и испытать себя. что тому виной? керуак и его книги, а точнее будет сказать, что лишь одни засевшие в ее мозгу строки: «человек должен хоть раз в жизни оказаться в кромешной глуши, чтобы физически испытать одиночество, пусть даже задыхаясь при этом от скуки. почувствовать, как это — зависеть исключительно от себя самого, и в конце концов познать свою суть и обрести силу, ранее неведомую» у нее никогда не было «любимого», как это принято называть. в старших классах, а также и после них, у нее водилось несколько приятелей — так, сходить в кино, поплавать вместе в бассейне. но только вот все это было для нее не очень серьезно. почти все мысли этой девушки постоянно и неизменно занимало лишь одно страстное желание: стать хорошим редактором, вместе с автором выпускать в свет что-то прекрасное, помогать им и быть чем-то большим. и от того не могла она всем сердцем прикипеть к кому-то. даже если у нее и был секс, то скорее всего, случалось это не по любви или влечению, а из «литературного любопытства», а также и из банального желания все узнать и попробовать. трудоголик. работу свою любит настолько, что если бы ее попросили дать определение слову «страсть», то эта девушка тут же бы начала говорить о своей работе. она любит работу редактора. она любит манхву. она любит весь тот мир, что возводит вокруг нее издательство. — ты опять здесь?! нет, токкэби, уходи! — ты ведь знаешь, что у меня есть ключ. а еще ты знаешь, что я ненавижу это дурацкое прозвище! где новые главы?! ты меня уже заколебал! — ууу~ вредная токкэби. — тебе конец. клянусь богом, чудовище, я зайду... и оближу все твои карандаши! — ты не посмеешь! — хочешь рискнуть?! хуонг хван — обманка. манхва хуонг хван пользуется определенной популярностью, — именно поэтому издательство и заинтересованно в партнерстве, — порою вызывает противоречия и вопросы; хуонг внезапно срывается в жестокость, когда публикует очередную главу, а в своем интервью, которое можно было найти лишь в электронном варианте, хван говорит о том, что: — «не всегда девушкам нужны только зефирки и блестки. любовь подразумевает под собой борьбу... но что будет, если вместо любви они получат лишь переломы ребер?». хуонг хван рисует именно то, что хочет она сама. хуонг хван никого не слушает. как выглядит хуонг хван? никто не знает. и лишь вспыльчивая токкэби знает все то, что скрыто от остальных — никакой хуонг хван никогда и не существовало. это всего лишь псевдоним. но зато есть чан хёнсын. и она обожает его манхву. кому-то хочется верить в то, что хуонг хван — это милая девушка, что вечерами гуляет по ночному городу и ищет вдохновение на следующую главу, носит милые и розовые платьица, а после достает из сумочки пачку тяжелых сигарет и вишневую жвачку. прекрасный образ, да? но в ответ на это токкэби лишь многозначительно улыбается, прижимая к себе папку с переделанными раскадровками. нет никаких розовых платьев. есть лишь только крепкие сигареты. нет никаких ночных прогулок, а только лишь комок нервов и фобий. нет никакой миленькой девочки, а только лишь болезненно худой парень, который постоянно пропускает сроки сдачи, не отвечает на звонки и морит себя голодом. и именно этот чудила, который все еще не умер благодаря ее вниманию и заботе, играет роль всеми любимой хуонг. хёнсын боится токкэби. у хёнсына нет никого ближе токкэби. она знает о всех его тараканах, о всех чертовых фобиях, а потому постоянно носит с собой антисептик и упаковку влажных салфеток, а также еще и сменные туфли. токкэби старается быть внимательной, аккуратно намекает парню о записи на прием к психотерапевту, постоянно звонит ему, но когда хёнсын выводит ее из себя, то тогда все ломается, а токкэби превращается в самое настоящее торнадо. и тогда ей наплевать на все, а уж тем более на его обострившееся психозы, которые становятся лишь еще одним поводом для ссор. ей достался довольно проблемный автор, но только вот другого ей и не надо. хёнсын вновь пропускает все сроки, а токкэби бьется с редакцией едва ли не насмерть, ужасно устает и ненавидит весь мир, но только вот она никогда и ничего не поменяет. это именно ее ритм. а этот парнишка уже не примет другого редактора. зря они что ли привыкали друг к другу? зря они что ли борются за все то, что они делают? нет. и она его не подведет. хёнсын никого не пускает в свою квартиру. только токкэби. у нее даже есть запасные ключи, которые она сделала сама, так как этот идиот ее попросту задолбал. да и так за ним следить проще. да, конечно, после прихода токкэби у парня начинается обострение и он вновь все убирает и проветривает, так как у его токкэби слишком сильные духи, но все-таки он разрешает ей приходить. он привык. смирился. научился терпеть. и это невероятно много значит. хёнсын боится прикосновений. и его редактор об этом помнит, всякий раз стараясь лишний раз не провоцировать у него негатив, но... доведенная до бешенства токкэби загоняет его в угол и оставляет на бледном носу хёнсына яркое красное пятно от своей помады, а после сгребает со стола бумаги и, продолжая ворчать, уходит прочь. заслужил. бесит. и пускай он потом из ванны хоть весь день не вылезает, но теперь он хотя бы запомнит, что злить ее нельзя. хёнсын научился сосуществовать с токкэби максимально комфортно для них обоих, а в какие-то моменты и вовсе пытается в зародыше задушить свои психозы, чтобы все было не так хреново. да, она его пугает. но это именно она возьмет трубку, если он позвонит ей в три часа ночи; именно она отвоюет ему дополнительное время у редакции; именно она все еще не сбежала прочь, когда узнала о всех его тараканах и закидонах. и этого хватает.

• • • • • • • • • • • • • • • • • • • •

внешность на ваш выбор. любая. я приму и буду любить тебя абсолютно любой. лишь бы тебе было хорошо. что еще сказать? мои социальные контакты очень ограничены, а потому эта женщина очень и очень важна для меня! и именно с ней я контактирую большую часть своего времени. можете дополнять образ, перекраивать, но важно лишь то, что она ответственная, активная и вообще всюду влезет, а там и из под земли достанет. осознавайте, что я дурной. любите эту девочку, сделайте все красиво и четко. на все вопросы отвечу, все обсудим и порешаем. люблю игру спокойную и неспешную, пишу посты в 10к + и никого и никогда не тороплю, могу ждать посты хоть месяцами, но и в ответ требую понимания. вдохновения. удачи. жду. верю. меня должен кто-то пиздить и контролировать мою работу.

ong seongwoo, wanna one 21y.o; би; студент актерского, мамин театрал, папин тусовщик, мой проёбщик;

childish gambino  – zealots of stockholm
• • • • • • • • • • • • • • • • • • • •

- то есть ты что-то типа онлайн проститутки? - быстрый язык скользит по нижней губе, а во взгляде мутно-жаркий неподдельный интерес. - предпочитаю веб-модель. у сону улыбка острая, колкая, резкая, вот-вот готовая кожу вскрыть и немного удивленно-пьяная. у сону глаза, как две просверленные в блёклом лице дырки, абсолютно черные, как будто свет поглощающие, и грязными шутками-мыслями наполненные, на губах сонуна странно зацикленные. у сону голос неестественно высокий, коркой ледяного сарказма покрывшийся и звонким смехом узорчато расходящийся. сону красив, как ебаный азиатский Аполлон, и даже три родинки на щеке складываются в идеальный треугольник. долбаный масон, иначе не объяснишь. вокруг сону всегда жарко, томно, громко, смешно, людно, словно загипнотизированным зверям вокруг белоснежки, и хочется отчего-то курить. сонун в жизни не курил, а потому ничего не понимает, сидя на своем одиноком подлокотнике дивана, мучая губами трубочку от сока и отчаянно делая вид, что стотысячный пересмотр галереи в телефоне гораздо интереснее всех светских бесед вместе взятых. сонуну некомфортно, душно и хочется сбежать, но чужая ладонь на колене сжимает крепко и отпускать не собирается. сону заинтересован и заинтригован, а сонуну неловко. сону скучно и хочется поиграть, а сонуну немного страшно. сону - главный герой этого вечера, этого года, этой жизни, а сонун - лишь блёклая мимолетная декорация на пару ночей. и лучше бы он сюда не приходил. сону выжидающе смотрит на сонуна, щёлкает пальцами и курит в сеульскую темноту. - будешь? - протягивает открытую пачку. - не-а, - деланное безразличие и шарк ногой. - значит, будешь, - ледяные пальцы заставляют приоткрыть рот и сжать сигарету губами. сону настолько близко, что дыхание сносит нахер, подносит свою вплотную к сонуновой и эффектно делится огоньком (жаром-пожаром). сонун жмурится и, кажется, жить перестает. - дыши, еблан. и сонун вдыхает. в лёгких-воздушных французских фильмах такие мальчики ходят вечно растрепанными, с гитарой наперевес, учатся обязательно на творческую профессию и много курят/пьют/трахаются. в лёгких-воздушных французских фильмах у таких мальчиков своя эстетика, цветовая гамма и обязательно самая красивая девочка. в лёгких-воздушных французских фильмах у таких мальчиков непременно будет такой же по-французски лёгкий-воздушный хэппи энд и жаркая ночь. он сону - именно такой мальчик: так же манерно курит в окно, бренчит по ночам на гитаре и учится на актёрском, только с геолокацией немного промахнулся. он сону немного не здешний, немного лишний, непривычный, выбивающийся из ряда таких же проебанных тусовщиков какой-то ноткой наивности и немного доброго похуизма. он сону классный, да, наверно, это нужное слово, и совсем немного сонуна по-иному влечет, настораживает и пугает. он сону почти восемнадцать, впереди целое лето, и всё это как-то неправильно. сону валится рядом с сонуном на диван и закидывает свои длиннющие ноги на подлокотник. - будешь? - протягивает пиво в забавной яркой банке. - не-а, - равнодушный ответ и взгляд куда угодно, кроме глаз-дырок. - значит, будешь. - ледяной хлопок, шипение, и банка тычется сонуну в нос. приходится устало вздохнуть и взять. - хороший мальчик. у сону перманентно-вечный творческий беспорядок. на голове, в квартире, в жизни. сону на беспорядок жалуется, ноет, ругается, но беспорядок отчего-то не уходит и убираться не хочет, лавиной барахла и хероты самого сону поглощая, укрывая и потихоньку топя. у сону в квартире двадцать задымлённых, окурками изъеденных пепельниц, и ни одну он найти не может. у сону в каждом углу по десять пустых бутылок, хоть пункт приема открывай на дому, и обязательно две в диване. у сону пола не видно за последствиями бурных вписок, а стен - за полками бесконечного количества дисков с фильмами и умных книжек. а ещё у сону душно, жарко и хочется прибраться (притереться-приручиться), и сонун с такими странными желаниями старательно борется. - останешься на ночь, детка? - тянет пьяно и заваливается на плечо. сонуну противно немного и немного сбежать хочется. - не могу, брат меня четвертует, если не приду сегодня домой. - хуевое оправдание, - тяжелый манерный вздох, - давай сюда, - ледяные пальцы тянутся за сонуновым телефоном, долго изучают его манеру написания смс и печатают короткое "я сегодня у друга с ночевкой, не теряй". у сонуна просто нет выхода. сону любит фильмы. всякие, разные, блёклые, яркие, депрессивные, мрачные, смешные, лёгкие, бессмысленные, умные, но особенно - старые, чёрно-белые, с гулко-глуховатым звуком и американским акцентом. сону сам иногда немного чёрно-белый, двояко-двоичный, вроде бы смешной, душевный, тёплый, на гитаре бренчит и даже добрый немного, а с другой стороны - абсолютно-беспросветный похотливый мрак, тебя поглощающий, как настоящая чёрная дыра, и в темноте плутать оставляющий. сону как будто в собственном фильме, на своей волне, где всё чёрно-белое, забавное, несерьёзное и совершенно нереальное, искаженно-искривленное. сону как будто в собственном фильме, где всё дозволено, разрешено и границами-рамками-чужими чувствами не обременено. сону как будто в собственном фильме, где сам себе режиссёр, сценарист, оператор и главная роль, как какая-то больная автобиография в режиме реального времени. и это тоже сонуна немного пугает. у сону в холодильнике только десять упаковок лапши, пиво и мармеладные червячки. - ты же в курсе, что мармелад и рамен в холодильниках обычно не хранят? - сонун поправляет очки и выглядывает из-за дверцы. - ты зе в кувсе, сто мамвелад и ламвен в ховодильниках обывно не хванят? - передразнивает сону и перегибается через дверцу, вытягивая пачку зелёных червячков. - будешь? прости, в форме хуев закончились. - не-а, - категоричное и отстраненное. - значит, будешь, - ледяные пальцы губ касаются и насильно вталкивают в рот мармелад. глаза-дырки где-то в глубине блестят. сону определенно фетишист. иначе такие маниакально-зацикленные взгляды в сторону чужих губ не объяснишь. ему нравятся пухлые губы, припухшие губы, яркие губы, дрочные губы, губы в принципе, нравится на такие смотреть-залипать, а ещё лучше - целовать и покусывать-посасывать. сону хочется-хочется-хочется попробовать всё и всех, запомнить каждого, впечатать в сознание влажно, мокро, надолго и не повторяться никогда. сону на губы сонуна смотрит неправильно долго, ощутимо жарко и немного стрёмно, как одержимый коллекционер в поисках жемчужины для своей коллекции, а ещё всё время норовит коснуться, потрогать, прощупать, прочувствовать и так и оставить на кончиках своих ледяных пальцев. сонуну не очень нравится, когда ему в рот что-то проталкивают, но отказать не может. сону в принципе отказать невозможно-нереально, потому что мозги рядом с ним варят так себе, а уж язык тем более, и сонуну как-то совсем не по себе. сону, поджав под себя ноги, сидит на подоконнике и курит в ночной сеул. сонун, развалившись на кафельном полу, читает какую-то очень умную и очень пыльную книжку с самой нижней полки. - я не смогу вывезти один аренду в этом месяце, - безразлично делится сону, стряхивая пепел в ночной сеул. - конечно. единственное, что ты можешь вывести - так это годовую прибыль пивного завода, - так же безразлично откликается сонун, вызывая тихий смешок и внезапно замерший взгляд. в уютную тишину вплетается сигнализация со двора. - слушай, а переезжай ко мне? сонун давится чаем вперемешку с пылью и смотрит в глаза-дырки в поисках хоть намёка на искру смеха. такой там не находится. - чтобы вывозить за тебя аренду? - и это тоже. но в основном чтобы наслаждаться моей охуенностью, - видя очередное "не-а" на лице сонуна, ярко проступающее где-то в районе лба, сону отчаянно ищет доводы, - ну сам подумай, зачем тебе жить с кучей взрослых мужиков? - зачем мне жить с одним взрослым мужиком? - деланное безразличие и шуршание страниц. - о, наш сонуни любит побольше? все знают, что у сонуна с сону какой-то ебливый летний недороман (разве что после ебливых летних недороманов жить вместе обычно не предлагают), потому что сону к сонуну словно приклеился и не желает отходить ни на шаг. все знают, что сонун забит перманентно, надолго и что лучше не пытаться к нему подкатить, если не хочешь вылететь из тусовки. все знают, что сону так-то по девочкам и только по пятницам похер, с кем, потому что (здесь собеседник вставляет многозначительное постукивание по шее); у сонуна же, видимо, где-то припрятан абонемент на соновскую круглонедельную бисексуальность. все знают, что эти оба_два вместе смотрятся невероятно мило (тут собеседница вставляет натянутое явно завистливое похихикивание) и что "сону смотрит на него так влюбленно, просто авв". и только сонун не знает ничего и лишь смутно догадывается, что между "нравиться" и "хотеть" есть некоторая разница, а оттого совсем неловко-неправильно становится и гложет всё больше и глубже с каждой новой ночью и с каждой новой волной ненамеренно-намеренных касаний. сонуну и жарко, и приятно, и прикольно, и противно, и немного страшно, но он всё равно закидывает ноги к сону на колени, шепчет что-то провокационное на ухо, будто экстренное торможение выбили на стадии разработки, и совсем-совсем не подозревает, как близко к черте подходит. сону валяется у сонуна на коленях и тупо-равномерно перебирает нитки на чужих светлых джинсах. сонун потягивает сок в попытке забить рот хоть чем-то, чтобы оттянуть эту тему как можно дальше, но выходит средненько, а сроки жмут. - слушай. мне кажется, нам пора поговорить о том, что между нами вообще. но сону не отвечает, его срубило минутой раньше. это случается в начале августа, в особо душную ночь, когда даже насекомым жарко жужжать. сону просто пьет чуть больше и зажимает сонуна на кухне в угол, проталкивая на этот раз в губы вместо сигарет и мармелада свой язык. у сонуна мысли фейерверком, в ебеня, рассыпаются, дробятся звездопадами, и глаза дико удивленные, и сладкое "не-а" вздохом срывается, а у сону тоже экстренное торможение на старте обесточили, и везде надо дотянуться, потрогать, смять до синяков, укусить до красноватых штампов-гарантий качества и принадлежности. всё так жарко, душно, резко, рвано и невыносимо больно, что плакать хочется и сбежать, и не повторять никогда. сону сам жаркий, душный, резкий, рваный, не умеет в нежность, не умеет в чувствительность и мягкость, только брать, что нравится, умеет, не заботясь о чужих телах/чувствах/первых разах. у сону руки везде и губы тоже везде, сону сам весь целиком и без остатка везде, как шерстяное одеяло летом, а сонун под ним только и может, что выгибаться, глаза зажмурив, и пытаться сосредоточиться на чем-то, кроме рваной боли. сону для сонуна - первый раз во всём. первая сигарета, первое пиво, первая ночевка, первые мутно-ебливые недоотношения, первый секс. и всё так резко, быстро, неправильно и бесконечно влажно-душно, что стоило бы остановиться в самом начале, потому что это совсем не то, как сонуну надо и хочется. но у сонуна тормозов нет, границ нет и опыта тоже нет, а сону - просто сону, летний, знойный, рваный и как будто в своем собственном фильме. сонун чувствует себя грязным, потрепанным, униженным и абсолютно бессильным. сонуну стыдно, всё ещё немного хочется плакать и сбежать, кутаясь в бледную простыню. Но плечо режет тяжелый спящий подбородок, а живот обнимает раскаленная рука, и сонун впервые за все месяцы их знакомства произносит уверенное, чёткое и определённое: - да пошёл ты нахуй, он сону. • • • • • • • • • • • • • • • • • • • • во-первых, персонаж железно в пару, но не бойся, я великодушная плюха, со мной хоть ублядуйся на все четыре стороны; во-вторых, в заявочке описаны события трехлетней давности, грубо говоря завязочка наших отношений, а что да как будет дальше мы с тобой решим вдвоем; в-третьих, это просто хуевенький подмалевок, толком образ самого сону не дающий, а потому выходит, что у тебя полная свобода в биографии, би вотевер ю вонт ту би; в-четвертых, я мальчик идейный, любящий, одевающий и раздевающий, так что недостатка у тебя не будет ни в чем, взамен мне нужна лишь твоя активность (во всяком случае, в моём лс); и в-пятых, просто приходи, любись, радуйся жизни, я буду очень-очень тебя ждать ♥ пушистые булки сет 1 сет 2 сет 3 сет 4 сет 5 сет 6